Интервью

Интервью о прошедшей конференции по Апокалипсису (окт. 2012 г.)

Интервью о научных планах и стажировке в Италии (февр. 2012 г.)

«Я желаю всем здорового скептицизма, а лучше сказать — смирения». Интервью с кандидатом богословия, доцентом А.С. Небольсиным (2010 г.)

– Чем Вы занимаетесь на Богословском факультете?

- Я веду курс Нового Завета, и преподавание отнимает у меня большую часть времени. Помимо этого, в течение последних 7-8 лет веду у нас на факультете спецкурс по Апокалипсису. Плодом этой деятельности являются два аспиранта, которые сейчас пишут кандидатские диссертации, связанные с этой книгой. Также я редактирую электронный журнал студентов и аспирантов Богословского факультета и веду семинар для магистрантов, готовлю их к написанию магистерских работ.

– На чем Вы делаете акцент в своем спецкурсе?

- Самое важное во время процесса обучения – это, конечно, знакомство с текстом. Апокалипсис не входит в общий курс Нового Завета и единственной возможностью для ознакомления с ним является этот спецкурс. Основная задача — ввести студента в мир Апокалипсиса и снабдить его предварительной информацией, касающейся этого текста, рассказать о том, в какой традиции написан Апокалипсис. Нужно, чтобы люди хотя бы знали, что там написано. Важно показать внутреннюю цельность этой книги, ее логику. Когда читаешь Апокалипсис без подготовки, то может показаться, что это набор бессвязно сменяющих друг друга образов, подчас совершенно фантастических. Между тем вся книга пронизана ясной структурной логикой. И когда она открывается, то многие непонятные вещи становятся вполне объяснимыми для нас.

– Каким был Ваш путь в ПСТГУ?

- После окончания средней школы я поступил в музыкальное училище имени Гнесиных. Окончил я его в 1991 году. К тому времени я понял, что не буду получать высшего музыкального образования, хотя и очень люблю музыку. После этого я год нигде не учился, работал в Библиотеке иностранной литературы в Москве и присматривался к окружающей жизни. В течении этого года я пришел в Церковь и у меня появилась тяга к церковному образованию. Тогда я получил благословение на поступление в наш Университет, в то время он был Богословско-катехизаторским институтом. Когда я учился, на 4 курсе мне, как и многим моим сокурсникам, было предложено преподавать. И с тех пор я этим и занимаюсь.

- Как Вы пришли к вере?

- Я не рос в церковной семье, и у меня изначально не могло быть интереса к богословию. Но я рос в хорошей культурной семье, где много читали и общались друг с другом, поэтому Евангелие мне было небезызвестно. Папа, например, читал нам в детстве Евангелие, но никак не приобщал к церковной жизни. Будучи взрослым молодым человеком, я снова прочитал Евангелие, и мне было очень легко войти в его мир, так как какие-то детские впечатления в моей душе жили. Так что я очень благодарен своему отцу, который значительно облегчил мне приход в Церковь.

– Вы помните свои первые годы в Церкви?

- Я помню, что учеба и приходская жизнь меня поглощали полностью, и я кроме нее, можно сказать, ничего не видел. Сейчас я стал более внимательным к окружающей жизни, а в то время для меня было таким счастьем прийти в духовное учебное заведение, что весь мир просто переставал существовать, настолько мир Церкви погружал в себя. Тогда получение церковного образования было настоящим чудом. Ощущение чуда переполняло настолько, что ни о чем другом думать было просто невозможно!

– Как богословие влияет на Ваше переживание веры? Помогает ли оно?

Думаю, что да. Богословие заставляет ежедневно окунаться в мир церковного предания. Если другой человек вынужден в свободное от прочих дел время выкраивать возможность, чтобы прочитать Священное Писание, Святых отцов, то я в этом смысле обязан это делать с утра до вечера. И я очень счастлив, что у меня есть такая обязанность и возможность!

- На ваш взгляд, в чем разница студентов Вашего времени нынешних?

- Студенты, безусловно, отличаются. Тогда рвения было гораздо больше. Для многих сейчас обучение в ПСТГУ — одна из многих возможностей, которые предоставляютсяв жизни. Даже внутри самой Церкви, я уже не говорю о светской жизни. Поэтому, в целом, рвение уменьшилось. Зато подготовленность лучших наших студентов сегодня значительно выше, чем в то время. Тогда только-только начинала издаваться церковная литература, даже элементарная. Сейчас у нас все-таки очень много книг по богословию в самых различных направлениях. Учиться и приобретать знания стало легче. Мы как учебное заведение можем намного больше дать студентам, чем 15 лет назад. Поэтому нельзя сказать однозначно: тогда было лучше, а сейчас хуже, или наоборот. Везде есть свои плюсы и минусы. Я очень люблю заниматься со студентами вечернего отделения, там намного выше, чем на дневном отделении средний возраст студентов, люди более зрелые и глубокие. Пусть в плане подготовки они в чем-то уступают дневникам, но это в полной мере компенсируется той внутренней содержательностью, которая в них есть. Меня самого обогащает общение с такими студентами. Я не только что-то даю им, но и получаю от них. Очень интересный взаимный процесс!

– Наверное, они знают, зачем идут учиться?

- Да, конечно! Их сознательность намного выше, чем у дневников!

– Вам нравится преподавать?

- Я человек общительный, и мне это очень нравится!. Процесс преподавания тесно связан с исследованием, изучением предмета. В ходе общения со студентами можно проверить, насколько наблюдения, которые появляются в процессе исследовательской работы, обоснованы. И даже вне зависимости от этого, преподавание — это общение с людьми, обмен опытом, идеями, чувствами.

– Как вы считаете, с какими целями приходят учиться в ПСТГУ?

- Когда я приходил сюда, то у меня не было какой-то определенной цели. Я просто хотел быть в Церкви, мне хотелось жить более глубокой церковной жизнью. И получение церковного образования этому должно было способствовать. Я думаю, что и сейчас многие студенты ставят такую цель. На первом курсе они еще не имеют полного представления о том, в каком направлении они будут использовать полученные знания на благо Церкви. Есть какое-то количество студентов, изначально приходящих сюда, чтобы послужить в священном сане, но никакой статистикой я не располагаю. Мне кажется, в основном, приходят из общего желания приобщиться к Церкви.

– У вас не было разочарования во время обучения? Ожидали одного, а получилось другое. Может, ожидали, что здесь учатся только великие праведники?

- Нет. Я такой человек по своему складу, который ничего заранее не ожидает. Мне очень трудно разочароваться. Но среди моих друзей, тех, кто со мной учился, некоторые как раз прошли по тому пути, о котором вы сказали. Люди постоянно хотят слишком многого и потом горько разочаровываются. Я всем желаю здорового скептицизма а, лучше сказать, смирения! Это очень хорошая защита против серьезных крахов, как духовных, так и душевных. Но со мной этого, к счастью, не было.

– Чем Вы планируете заниматься в будущем?

- Я думаю, что продолжу преподавать и хотелось бы, чтобы в будущем у меня было больше времени на научно-исследовательскую работу, так как планы у меня есть, а времени пока очень мало. Я занимаюсь исследованием Апокалипсиса, и в планах у меня есть написание докторской диссертации.

– А на музыку время остается? Какую музыку Вы слушаете?

- Времени совсем немного. Я получил классическое музыкальное образование и воспита-ние, поэтому в центре моего внимания классическая музыка. Но когда в машине, напри-мер, еду, часто слушаю что-то более легкое. Зависит от настроения, наверное. Кроме того, очень люблю народную музыку.

- Я знаю, что у Вас очень интересная история семейного древа. Расскажите, пожалуйста!

- Начну с самого верха, углубляясь, если не в века, то в десятилетия. Мой папа — русский, а мама венгерка. Они познакомились в Москве во второй половине 60-х годов, когда они учились в московском университете (оба выпускники филологического факультета). Но этим не исчерпывается национальная палитра, потому что внутри русской составляющей есть интересные сочетания. Например, дедушка с папиной стороны сибиряк, а бабушка — донская казачка с калмыцкой примесью. Что касается венгерской половины, то моя прабабушка, (мать отца моей мамы, моего дедушки) — чистая немка, ее фамилия была Айлер. Она была лютеранкой. А моя бабушка по материнской линии – из восточной Польши, из города Лодзь. Познакомилась она с моим дедушкой во время Второй Мировой войны. Бабушка сидела в концлагере, который был освобожден английскими войсками, а дедушка, призванный в венгерскую армию, воевавшую на стороне Германии, как раз был в английском плену. Так они и познакомились. Удивительно, что, несмотря на то, что жизненные пути бабушек с папиной и маминой стороны совершенно разные, они родились в одном городе Лодзи, этот город до революции входил в состав Российской империи. И вот так потомственный круг замкнулся.

– То есть в вашей семье были и протестанты. Никогда не стоял вопрос выбора веры?

- Стоял, но не остро. В детстве я жил в Венгрии, учился там до пятого класса и встречался с проявлением неправославной религиозности, она была мне известна не только по книжкам. Когда я стал делать в вере первые шаги, вопрос выбора стоял, но не драматически. Беглого знакомства с историей Церкви было достаточно для того, чтобы сделать выбор в пользу Православия.

– А что бы Вы посоветовали нашим абитуриентам?

- Для верующих людей обучение в таком месте как Свято-Тихоновский университет – это нахождение в среде очень хорошей для общения, где можно свое христианское мировоззрение выковать и укрепить. Здесь много людей, сочетающих глубокую веру со здравым взглядом на жизнь и на мир, а это очень важно. Общение с ними для человека, который делает первые шаги в своей церковной жизни, должно быть очень плодотворным.

(Источник: http://pstgu.ru/faculties/theological/events/2010/07/12/22682/)